– Но я не могла посоветоваться! – воскликнула с горечью Дора. – Вы играли тогда в кошки-мышки, а он уже уходил домой. Вам бы самим услышать, чтó я от него узнала. Вот это всё. Как больна его мама, а работы ей – из-за мужа в тюрьме – никто не даёт. И как его маленький братик тоже болеет, бедняжка. И как им не хватает еды. И остального, что только можно себе представить. У них кругом абсолютно ужасно. Но я стану копить и верну вам всё из карманных денег. Только простите меня, пожалуйста, и не называйте мошенницей и растратчицей. Просто я ничего не могла поделать с собой.

– И я рад, что не могла, – раздался внезапно голос Г. О., который, никем из нас не замеченный, подполз по-пластунски к совету. – Ты, Дора, и все мои деньги получишь. Вот, держи для начала леденцовые полпенни, – пихнул он их ей в ладонь. – Я всё слышал и имею право не меньше других участвовать в совете. Моё мнение, Дора целиком права, а вы, остальные, чёрствые злыдни, если с ней не согласны, особенно когда видите, как она хлюпает. Представляете, если бы у вас собственный маленький братик был болен, а вам кто-нибудь ничего не дал, хотя у него в его мерзких карманах лежала бы куча фунтов.

Говоря это, он уже крепко обнимал Дору, и она отвечала ему тем же.

– Это были не её собственные деньги, – возразил Дикки.

– А тебе пусть не кажется, что если ты наш младший братишка… – подхватил было Освальд, но тут Элис и Ноэль принялись обнимать Дору с Г. О., и мы с Дикки поняли: лучше не продолжать.

Девочкам неведомо, что такое правильный и благородный деловой подход, и маленьким мальчикам – тоже.

– Ладно, – с некоторой горечью произнёс Освальд. – Если большинство совета поддерживает Дору, мы сдаёмся. Но всем нам теперь придётся копить, пока не вернём эти деньги. И нас ожидает долгий период строжайшей экономии.

– Ой, – начала Дора, когда её всхлипы мало-помалу сменились хлюпаньем. – Вы даже представить себе не можете, чтó я чувствовала. А чувствовала я себя с той поры ужасно, но эти бедные, бедные люди…

В этот момент на пляж по деревянным ступенькам, что шли от стены, за которой была дорога с растущей между камнями травой, спустилась миссис Бэкс.

– Привет, – сказала она. – Ты что, ушиблась, голубка моя, Дора? – Сестра была её любимицей.

– Да сейчас уже всё в порядке, – улыбнулась Дора.

– Вот и хорошо, – коротко бросила миссис Бэкс, которая научилась в стране антиподов великому искусству не задавать лишних вопросов. – К нам на обед сегодня придёт миссис Красный Дом. А утром она ходила проведать маму этого мальчика. Того самого, с которым, если вы помните, никто вчера не играл.

Мы подтвердили, что помним.

– Женщина оказалась такая милая, и миссис Красный Дом нашла для неё кое-какую работу. А женщина ей рассказала, как одна маленькая леди, конечно имея в виду тебя, Дора, дала её сыну фунт тринадцать шиллингов и семь пенсов. – Миссис Бэкс глянула сквозь золотые очки в синюю морскую даль. – Вероятно, такова сумма, которой вы сообща владели. Не собираюсь особенно обсуждать это, но, по-моему, вы настоящие молодцы, о чём я обязана либо сказать вам, либо прямо вот здесь, на песке, раствориться в слоях атмосферы.

Повисла нервозная тишина.

– Ну вот, а я что вам говорил! – Первым нарушил её Г. О., глядя на нас, остальных.

А затем Элис сказала:

– Мы, остальные, не имеем к этому отношения. Сделала всё одна Дора.

Полагаю, она сообщила это, думая, что остальные не собираются ничего рассказывать миссис Бэкс, и считая, что Дора имеет полное право утешиться похвалами, раз уж и впрямь повела себя молодцом.

Но Дора, конечно, такого вынести не смогла:

– Ой, миссис Бэкс, это было с моей стороны совершенно неправильно. Я не имела права распоряжаться деньгами, которые не мои личные. Но мне так сделалось жалко мальчика, и его маму, и его маленького брата, хотя деньги принадлежали кое-коему другому.

– Кому же? – поинтересовалась миссис Бэкс, прежде чем вспомнила золотое австралийское правило о вреде лишних вопросов.

И тут Г. О. выпалил, прежде чем мы успели его заткнуть:

– Мисс Сендел! Все они, до последнего пенни, были собраны для неё!

Вот таким образом с нашего предприятия была сорвана завеса тайны, что, впрочем, у нас всегда происходило в итоге.

Историю нам пришлось рассказывать очень длинную, и мы успели дойти только до половины, когда пришла миссис Красный Дом, однако никто из нас не возражал, чтобы она тоже послушала.

Узнав обо всех событиях, начиная со сдачи комнат и кончая разъездной торговлей без лицензии, миссис Бэкс принялась вдруг говорить с нами как-то совсем по-мужски, и хотя доброта ей, в общем, не изменила, о произнесённых ею словах я умолчу.

Затем она сообщила нам, что сестра её совсем не бедна и не нуждается, а живёт простой и высокодуховной жизнью оттого только, что ей так нравится.

Нам сперва показалось невероятным, что такое может кому-нибудь нравиться, а когда мы преодолели своё недоверие, то остались сильно разочарованы.

Тут миссис Красный Дом сказала:

– Сэр Джеймс дал мне для этой бедной женщины пять фунтов, и она возвращает вам назад тридцать ваших шиллингов, потому что три шиллинга и семь пенсов потратила. Благодаря этому у них вчера получился прекрасный обед из варёной свинины и овощей. Словом, теперь вам надо скопить до прежней суммы всего лишь три шиллинга и семь пенсов. Вполне хватит, чтобы приобрести для мисс Сендел достойный подарок.

Ох, как же трудно придумать достойный подарок для человека, который живёт простой высокодуховной жизнью, потому что она ему нравится! После долгих сомнений и споров наш выбор остановился на книжках некоего Эмерсона[139]. Сами они скучные, зато обложки у них очень красивые. А главное, мисс Сендел им жутко обрадовалась, когда возвратилась к себе домой вместе с частично отремонтированным братом, который рухнул с лесов, пытаясь вручить каменщику брошюру.

И это было последним из наших свершений за время жизни в Лимчёрче у мисс Сендел.

И история эта последняя, в которой автор оставался таковым. Вот почему прощайте, если, конечно, у вас хватило терпения дочитать всё до конца.

Преданный Вам

Освальд Бэстейбл

Рассказы о семействе Бэстейбл

Высокоценный объект высочайшего качества

Произошло это вскоре после того, как мы, покинув наше